Письма с кордона. Письмо восьмое.

[biblus]

В краю непуганых браконьеров
Нынешней весной в березняке рядом с кор­доном я заметил пробегаю­щего волка. Вечером загнал кур в сарай, хотя обычно они ночуют на заборе, и решил поставить в конюшню коня. Но конь Уаз имел о волчьей опасности свое мнение и сбе­жал пастись в лес. Поймать его я не сумел и отправился спать.

Сон не приходил, сколько я ни считал до ста и об­ратно. Все думалось, что вол­ки  уже ужинают глупым Уазом, а он скотина казен­ная, подотчетная. Часа в два ночи я взял краюху хлеба, уздечку и отправится на по­иски. Луны не было. Звезды заволокло плотным слоем об­лаков. Я шел по тропинке, прислушивался, иногда звал. Наконец услышал, как по­трескивают ветки: Уаз шел навстречу. Не доходя метров десять, он остановился, тя­жело, по-человечьи, вздохнул. Я расправил уздечку, чтобы можно было без задержки накинуть ее и, протягивая хлеб, стал подходить к коню. Когда уже отчетливо было слышно его дыхание, и я хо­тел схватить за гриву, Уаз развернулся и пошагал в ча­щу. Я было сунулся за ним, но ветки неожиданно тыка­лись в лицо, жестко скользили по шее. Пришлось вернуться на тропинку. Зло на «травя­ной мешок» было так вели­ко, что, вернувшись домой, я спокойно заснул.

Наутро по следам я уви­дел, что чуть было не наки­нул уздечку на... лося. Он да­леко не ушел, стоял в том же загущенном осиннике. Но встреча не порадовала: пе­редняя нога зверя чуть по­выше копыта была раздроблена пулей, из воспаленной раны виднелись кости. Животное было обречено на гибель. Так, бывая в лесу практичес­ки ежедневно, я повстречал единственного за последние три года лося. А ведь не так давно было время, когда ред­ко какой выход в лес обхо­дился без встречи с лосями.

Передо мной фотография: пять лосей на краю болота. На оборотной стороне напи­сано: «Квартал № 82 Жеренского лесничества Трубчевского района. Снято 10 февраля 1978 г.». Хорошо помню тот день. Была пасмурная погода, ветер со снегом и дождем. Долго колебался, брать ли с собой фотоаппараты. И хоро­шо, что взял. Кроме лосей по­везло снять стадо кабанов, несколько косуль, тетеревов на березах.

Прошло пять лет. Недавно сходил в тот же 82-й квартал. Стояла такая же пасмурная погода. То же болотце. Те же березы. Но мертва целина снега. Нет звериных и птичь­их следов. Зато на террито­рии Жеренского заказника, где охота запрещена круг­лый год, повстречал семь че­ловек с ружьями.

Кордон стоит на границе высокоинтенсивного охотхозяйства «Нерусса» и Жеренского заказника. И вот горь­кий парадокс. В охотхозяйстве выстрелы можно услышать только в охотничий сезон, да и то они нечастые. В заказ­нике редко какой день обхо­дится без ружейной пальбы, часто можно услышать соба­чий гон, в выходные дни по лесным стежкам шныряют «уазики» с заляпанными грязью номерами. Правда, после нашумевшей статьи в «Советской России» браконье­ров на колесах стало помень­ше, но гораздо чаще слышны выстрелы из «страны непуга­ных браконьеров» — поймы Неруссы, прилегающей к де­ревням Чухраи и Старая Непорень.

Каким же людям доверена охрана живности, от кого за­висит безопасность черных аистов? Два ближайших к кор­дону егеря живут в деревнях Смелиж и Старая Непорень. Но одного из них я еще ни разу не видел хотя бы не­много похожим на трезвого, а другого еще ни разу вообще не видел, хотя в его угодь­ях только в этом году побы­вал не менее ста раз.

Вот уже пять лет, как я по­стоянно ношу в лесу рюкзак с фоторужьем. Из рюкзака тор­чит часть приклада фото­ружья, по внешнему виду не отличающаяся от настоящего, ружейного. За это время никто, ни в какой запретный срок не поинтересовался, по­чему я ношу с собой «ружье», хотя встречался с сотнями охотников и неохотников. Получается, что пять лет я мог безнаказанно носить настоящее ружье, браконьерничать, и некому меня было бы остановить.

Слабость охотничьего над­зора привлекает в глухие кварталы на юге Суземского и Трубчевского районов бра­коньеров и из соседней Сум­ской области. Приезжают они на тракторах и грузовиках большими группами. Техноло­гия убийства копытных у них предельно отлажена. Со сторо­ны села Ямное Суземского района частенько проходит в Жеренский заказник немалая ар­тель. Когда я поинтересовался в Суземском райохотобществе, сколько человек в Ямном имеют действительные охотничьи документы, то таковых оказался... один. А охотятся десятка два. Такое стало столь привычным, что даже невинное замечание вы­зывает поток угроз.

Мне приходилось разговаривать с десятками трубчевских, белоберезковских, суземских охотников, но никто из них не знал ни единого ви­да животных, внесенных в Красную книгу СССР. А таких животных на территории области 19 видов. Частенько при встрече с незнакомым живот­ным стрелок удовлетворяет своё любопытство посредст­вом выстрела.

На месте, где простоял на тяге вальдшнепов один новеньковский охотник, оста­лись лежать мертвые болотная сова и редкая летучая мышь, внесенная в Красную книгу СССР, − гигантская ве­черница. После этого охотник утверждал, что спутал их с вальдшнепом.

Пожалуй, самая полезная птица наших угодий — болот­ная сова. Величиной она чуть побольше голубя, а за сутки ухитряется съесть до двенадцати полевок. На свою беду эта сова любопытна и довер­чива, нередко подлегает к стоящему на зорьке охотнику. Сколько приходилось нахо­дить убитыми этих птиц! Иные стрелки доказывали мне, что это не сова, а лунь, и потому подлежит уничтожению. А хоть бы и лунь? В «Правилах охоты на территории Брянской области» прямо говорится, что «запрещается охота на днев­ных хищных птиц, сов...», и определяется размер штрафа.

Одни путают летучих мы­шей с вальдшнепами, другие стреляют на слишком боль­шом расстоянии и лишь пло­дят бесполезно потом погиба­ющих подранков, третьи неправильно снаряжают патро­ны и тоже, прежде чем добу­дут две положенные по норме утки, подранят добрый деся­ток. Охотники из Брянска, приезжающие на открытие охоты в Трубчевский район, привозят с собой по 80 - 100 патронов и полностью рас­стреливают их, добыв лишь положенные две утки. Дорого обходится природе подобный отдых!..

Болезнь браконьерства столь запущенна, что для лече­ния ее остаются лишь «хирур­гические» методы. Нужное решение принял Суземский райисполком: временно за­крыть охоту в районе, одно­временно делая все необхо­димое для восстановления чи­сленности дичи. Такое реше­ние было принято не огульно, а на основании опыта приро­доохранительной работы а районе. Там заметили, что на территории воспроизводст­венного участка, где охота за­прещена круглый год и налажена хорошая охрана, чис­ленность дичи гораздо выше, чем в соседних угодьях. Бра­коньеры, любящие пострелять под общий шумок, обходят эти тихие места. Обещающий эксперимент было решено расширить до масштабов всего района. Заместитель предсе­дателя райисполкома, предсе­датель местного Общества ох­раны природы А. Н. Любез­ный, аргументируя эту меру, отметил, что в районе небла­гоприятное воздействие на природу идет в основном по трем каналам: сельское хо­зяйство, лесное хозяйство и охота, в большинстве случаев  незаконная.

В сложившейся кризисной ситуации надо принимать са­мые эффективные меры. Сельское и лесное хозяйство обществу жизненно необходи­мы. Вредное воздействие их на природу можно свести к минимуму лишь постепенно, совершенствуя технологию, и работа эта ведется. Люби­тельская же охота не важна людям жизненно. Однако инициатива райисполкома встретила яростный отпор областного охотничьего руковод­ства и не была претворена в жизнь. Но активисты Общест­ва охраны природы полны ре­шимости довести дело до конца.                     

В нашей стране действует самое всеобъемлющее и пе­редовое природоохранитель­ное законодательство. Строго можно спросить с его нару­шителей. Поэтому вдвойне обидно, что долго, очень дол­го затянулось здесь измыва­тельство над природой, над государственными законами.

Игорь Шпиленок
Опубликовано в газете "Брянский рабочий" 13 декабря 1983 г.